Первыми сообщениями о Новой Зеландии были несомненно донесения Кука. Некоторые авторы утверждали, что, когда корабль Кука бросил якорь, гигантская птица стояла на берегу и исчезла в чаще, как только лодка направилась к берегу. Сам Кук об этом не писал: в его донесении нет ничего, что бы указывало на существование моа. Так что молчание Кука расценивалось как доказательство того, что моа во время Кука уже не существовало на островах.
Из книги Вилли Лея «Единорог и другие» :
С начала прошлого века много людей – главным образом, англичан – стали ездить в Новую Зеландию и писать книги о путешествиях. Странно, но шесть первых книг вообще моа не упоминали. Первой «ласточкой» стала книга Джоэла Полака, торговца, вышедшая в Лондоне в 1838 году. Он потерпел крушение на Северном острове в 1831 году и провел там шесть лет. Полак писал, что общался с маори и те показывали ему большие кости. Он добавляет, что животные, которым они принадлежали, обитают на Южном острове, где они еще живы. К сожалению, Полак не говорит, кто ему это сказал. Маори? Или он сам сделал такой вывод?
Книга торговца Полака – обычное немудреное повествование о жизни в Новой Зеландии, но упоминание о живых моа выделяет ее из числа других источников. Миссионер Уильям Коленсо упорно утверждает, что эта книга – мистификация. «Торговец Полак вообще не умел писать!» И не мог он видеть кости моа, он бы непременно прихватил их с собой! Все это Коленсо заявляет к тому, что не Полак, а он, преподобный отец, и был крестным отцом моа.
Не знаю, что вызвало такую нелюбовь Коленсо к Полаку. Наверное, сама книга о Новой Зеландии с именем Полака на обложке. Я прочел ее в нью-йоркской публичной библиотеке. И я не могу допустить, чтобы Полак, будучи торговцем, оказался неграмотным человеком! Зачем ему кости? Он торговал с людьми, которые не оценили бы их. Он переправлял товар в Китай, а там они явно ни к чему. Думаю, Полак знал, чем нужно торговать. Мистер Коленсо же слышал о моа от маори, которые рассказали ему, будто большой старый моа устроил настоящий террор среди местных жителей, живших вокруг горы Вакапунане. Он сам полагал, что это всего лишь легенда. Но когда узнал о моа от других людей, то решил летом 1841 и 1842 годов провести собственное расследование.
Сам он так и не совершил путешествия, так как не сумел найти ни одного местного жителя, который бы согласился сопровождать его. Через несколько лет окрестные горы обследовали, но гиганта не обнаружили. Искал его крещеный маори. Человека, обратившего его в христианскую веру, звали преподобный отец Уильям Уильяме,
Собиратель костей моа, мистер Уильяме оказался более удачлив, чем остальные. И корзина с его находками отправилась тихим ходом в Лондон. Но тут вступили в силу странные британские таможенные законы, которые запрещали перевозку костей. В борьбу за кости включился сам Оуэн вместе с Королевским зоологическим обществом, и результатом стал блестящий доклад палеонтолога о вымерших птицах Новой Зеландии на заседании общества.
Другим вопросом было – когда же вымерли моа и по какой причине? Что могли рассказать по этому поводу сами маори? Одна из легенд сохранилась благодаря губернатору Новой Зеландии Фиц Рою. В 1844 году он встретил старика-маори по имени Хауматанги. Старик с гордостью рассказал губернатору, что в детстве он видел капитана Кука. Это явно относится к путешествию 1773 года, и так как Хауматанги было около 85, значит, к приезду Кука он был 13-14-летним подростком. Такое вполне можно допустить. Хауматанги рассказал, что последнего моа в его провинции видели за два года до этого. Думаю, что такое заявление имеет определенную ценность.
Другая история имела место позже, она о том, как вождь маори Кавена Паи-Паи мальчишкой принимал участие в охоте на моа. Событие относится к 1798-1799 годам. Два или три других маори, опрошенные в середине XIX столетия, вспоминали, как их деды рассказывали им, будто они еще охотились на моа. Они вспоминали детали, как атакованные моа становились на одну ногу и отбивались другой. Охотничий прием заключался в том, что несколько человек держало птицу в напряжении, а другие подбирались сзади с длинным тяжелым шестом и били по ноге, на которой стоял моа.
В 1858 году в Новую Зеландию поехал Фердинавд Хохштетгер. Он выслушал все истории, которые пересказал ему Юлиус фон Хааст. Конечно, Хохштеттер знал все ранние сообщения из Новой Зеландии и имел представление о том, что среди маори был не редок каннибализм. И он выдвинул теорию, которая вошла в книжки – на последующие 70 лет!
Маори прибыли на острова в результате массовой миграции, об этом событии сегодняшние их потомки передают как о «прибытии флота». В те времена на островах жило множество моа. Маори охотились на них ради мяса, и птицы эти были самыми крупными существами на островах. Их воспроизводство было медленным, утверждает Хохштетгер, и охота нарушила равновесие. Они исчезли, и единственным обитателем островов стал человек. Каннибализм стал логическим следствием.
Кто-то менее известный, чем Хохштетгер, выдвинул другую теорию, по которой прибывшие маори застали уже вымирающих моа.
К концу прошлого века все, что было написано о моа, больше касалось разных теорий той или иной школы, нежели конкретных фактов. Те, кто утверждал, что моа вымерли рано, имели значительное число веских аргументов. Многим маори в промежутке между 1840 и 1860 годами показывали кости, и те признали, что они принадлежат именно этим птицам. Имелось несколько поговорок, в которых фигурировало слово «моа», типа: «исчезнуть, как моа». Считается, что это очень старые поговорки. Но тут нужно учесть одно обстоятельство. Когда маори говорят: «Мой дед рассказывал мне…»– не всегда следует воспринимать это; буквально, ибо маори не делают различия между еловами «дедушка» и «предок». Что касается старого Хауматанги, то он явно приукрашал свои мемуары. И рассказы Паи-Паи можно воспринимать двояко. Первое: он действительно описал имевшие место события. Второе: он ничего не знал об охоте. Это основывается на факте, что имеется три свидетельства белых и только одно из них подтвердилось впоследствии.
Между тем были обнаружены места, где убивали моа и варили их мясо – там нашли кости, то есть люди и животные несомненно жили одновременно. Осталось доказать – когда? Некоторые ученые считают, что на островах, кроме первых мигрантов «с флота» и маори как таковых, были еще так называемые «охотники на моа». Другие их оспаривают, говоря, что именно маори охотились на гигантов. Эту версию опровергают сами маори. Они не хотят верить, что у них были другие предки, и называют «людей с флота» единственными прародителями, хотя маори значительно изменились за прошедшие столетия.
Сегодня, кажется, все правы, хотя, как говорится, откуда смотреть. Значительное число стоянок охотников несомненно принадлежит маори. Некоторые другие явно не их, а иных, ранних мигрантов, не организованных «во флот», как маори. Жаль, что охотники не умели рисовать и не запечатлевали свои жертвы на скалах, как бушмены. Так что наши знания о моа покоятся в прямом смысле слова на костях, найденных на всех трех островах. В отношении того, почему скелет не главное доказательство облика моа: представьте, какой археоптерикс получился бы у реконструкторов имей они один скелет без перьев! Несколько перьев моа уцелели, но к каким именно видам они относились – неясно. Скорлупа яиц также не проясняет проблему, размер яиц не дает представления о параметрах самих птиц, их снесших. Как известно, яйца небольших киви очень крупные. С другой стороны, яйца крупных казуаров относительно невелики.
Известны следы – и малых, и больших видов. У маленьких длина шага 20 дюймов, у крупных – 30. Самые крупные похожи на отпечатки лап динозавров. Но есть определенная зависимость между размером следа и длиной шага – с одной стороны, и размерами птицы – с другой. И поэтому, по крайней мере, некоторые следы можно с уверенностью приписать тому или иному виду.